Ушедшим летом профессор Эбен Моглен – юрист Фонда свободного ПО (FSF) и правая рука Ричарда Столлмана – посетил Россию. В Санкт-Петербурге он произнес речь и поучаствовал в заседании Круглого стола «СПО в государственном, муниципальном и некоммерческом секторах: дорожная карта для России». Сегодня iBusiness представляет взгляды профессора на ИТ-экономику, перспективы России, а также стратегию использования СПО в госсекторе и бизнесе.

Итак, слово Эбену Моглену.

«Конец Microsoft»

— То, что происходит сейчас в мире, называется концом PC – но фактически это конец Microsoft; конец самой идеи восприятия ПО как продукта на продажу. Без СПО, например, не было бы возможным возникновение Google. Много лет назад мой коллега и клиент Ричард Столлман сказал, что СПО должно быть свободным как само понятие свободы, но не как бесплатное пиво. Но по всему миру в настоящее время практически все правительства обнаружили, что бесплатное пиво – единственный сорт, который они могут себе позволить.

О «бесплатном пиве» для госсектора, настоящем Индии и будущем России

— Правительства обнаружили, что больше не в состоянии собирать доллары для отправки в Редмонд. Они начали задаваться вопросом, как примкнуть к свободному сообществу за определенную цену, даже не подразумевая свободу. Поэтому работая с правительствами по всему миру – от Исландии, где мало людей и абсолютно нет денег до Индии с огромным населением, включая огромное число программистов и еще большее число нищих детей – я работаю с небольшими группами юных хакеров. В Бангалоре (Индия), они учат беспризорников пользоваться СПО. И когда дети учатся, как правильно использовать СПО (запущенное на компьютерах, которые собраны, по сути, на свалке), у них не возникает желания получать сертификаты.

Безногий молодой человек, который ползает на животе по улице – ведь приобретение инвалидной коляски выше его финансовых возможностей – стал художником: он рисует в GIMP. Для него использование СПО – не возможность получить определенную работу, но возможность быть художником. Любое правительство в любой стране сочло бы за честь иметь такого гражданина. И у любого правительства есть именно такие граждане – те самые гении, которым условия жизни не позволяют продемонстрировать свою гениальность. Любое общество выиграет от содействия им. Если не это – будущее России, то это должно стать будущим России, поскольку здесь сосредоточены интеллектуальные ресурсы, не все из которых пока имеют шансы развиваться.

«Современная ИТ-индустрия не выживет без СПО. Даже Microsoft находится в такой ситуации»

— Моя работа заключается в предоставлении бесплатных юридических консультаций физическим лицам и организациям, создающим и распространяющим СПО. Мы консультируем правительства и коммерческие организации, которые нам за это не платят, но мы просим всех, кто делает деньги, использовать СПО, чтобы внести вклад в нашу деятельность; поскольку в конечном итоге это служит их экономическим интересам. И правительства получают экономическую выгоду – не только за счет снижения непосредственных затрат на ПО, но улучшая навыки своих граждан и расширяя доступ к знаниям, что способствует развитию общества.

Разница между моими клиентами и «капиталистами» в том, что «капиталисты» думают не дальше чем на квартал вперед, максимум на год, а мои клиенты меньше чем на 10 лет вперед не мыслят. Они мало заинтересованы побеждать в играх одного дня, они более дальновидны. Они являются частью системы, которая развивается бесконечно – как математика.

Oracle, купившая Sun Microsystems более чем за 7 миллиардов долларов – вот стоимость активов, произведенных под лицензией GPL, – должна осознать, что никогда не сможет прикрыть эти разработки. То, что Oracle приобрела, куплено на условиях обязательного распространения, и эти разработки даже сейчас имеют огромную ценность. Таковы экономические условия XXI века.

Современная ИТ-индустрия не выживет без СПО. Даже Microsoft находится в такой ситуации. Изначально СПО носило чисто американский характер, и лицензии на СПО вкупе с иными правовыми аспектами были разработаны исходя из принципов, существующих в американском праве. Но начиная с 2005 года, идеологи движения СПО и его последователи осознали, что существуют в глобальных правовых рамках. И мы начали адаптировать условия нашей лицензии и иных правовых институтов исходя из целей глобального правового применения.

«Основным экономическим институтом является институт доверия»

— В этом смысле процесс, который мы хотим затронуть сегодня, здесь, в России, уже начался в другом месте, и заинтересованные стороны из разных стран хотят осуществлять здесь то, что они делают везде – свободное распространение информации: ПО, правовые институты, политические идеи, которые могут быть использованы на свободной основе без ограничений. Таким образом, основным экономическим институтом является институт доверия, а не институты эксклюзивности и права собственности. Институт взаимного доверия – актив, обладающий огромной ценностью. Он снижает затраты и расширяет возможности. Как продажа и покупка бриллиантов – во всем мире они продаются «по рукопожатию»: никаких документов, никаких контрактов, никаких исков. Система не может работать по-другому. Здесь сама суть индустрии основана на доверии: нет доверия – нет бизнеса.

Sun Microsystems и Novell – две замечательные компании – зачастую не могли достичь соглашения по ряду вопросов. Они жили в режиме жесткой конкуренции. Иногда они даже не разговаривали друг с другом. Но если я хотел поговорить с исполнительными директорами этих компаний, мне стоило только поднять трубку. И иногда предметом телефонного разговора могли быть вопросы общих интересов и тех и других – и им легче было обсудить это со мной, чем друг с другом, поскольку между мной и моими клиентами имеется доверие. И состояние войны не принесет нам успеха: кто бы ни выиграл, мы проиграем. И все это знают, так что если я звоню кому-то, тому неважно, каковы мои интересы. Это пример экономики доверия, которая развивается наряду с экономикой права собственности.

Если бизнес компании полностью прозрачен, будут видны прибыль и убытки в категориях экономики доверия так же, как они видны в экономике собственности. То же справедливо и для правительства. И когда люди говорят мне: «Увы, это Россия!», это означает, что они не доверяют друг другу – у них нет ни совместных планов, ни совместной стратегии. Сейчас мы говорим о праве, которое будет применяться для развития экономики доверия. Это очень интересный процесс – возможно, изначально незаметный, но очень важный. Я знаю это из собственной практики, ведь само существование моих юристов основано на этом, благосостояние моих клиентов зависит от этого, а будущее крупнейших мировых компаний этим предопределено.

«Люди просто используют СПО. Им не было нужды заполнять какие-либо формы, поскольку это ничего не стоило»

— Один из путей, который мы считаем наиболее эффективным по всему миру, и который облегчает нам продвижение нашего дела – когда суды используют наше ПО. Я настоятельно рекомендую использовать этот подход. Как только верховный суд в одном из штатов Индии, который рассматривает огромное количество судебных вопросов, связанных с авторским правом, запустил Red Hat и изо дня в день использует его для всего документооборота и работы с файлами, я сплю гораздо спокойнее. Поскольку я юрист, я по сути дела ненавижу право. И я пытаюсь решить проблему другим путем: если заставить суды использовать СПО, прокуроры прекратят попытки заведения уголовных дел, а люди перестанут спорить о том, что лицензия не работает – по очевидным причинам. Я признаю, что это не самое совершенное решение, но на него не придется тратить несколько лет, и этот подход не противоречит любым формально существующим правовым условиям. Кто-то на этом заработает, но суды начнут работать лучше, и все в итоге выиграют. Я не могу назвать себя последовательным в решении данного вопроса, но всем известно, как СПО стало использоваться на предприятиях. Люди просто его используют. Им не было нужды заполнять какие-либо формы, поскольку это ничего не стоило.

В 2004 году одна небольшая компания предъявила иск IBM на основании нарушения определенных прав интеллектуальной собственности в части Linux. Они хотели заработать большие деньги. IBM же сделала то, что делают все большие компании по предъявлении им иска: она наглухо заткнулась. Но тогда забеспокоились клиенты этой маленькой компании.

Выглядит процесс так: исполнительный директор читает Wall Street Journal по дороге на работу – и видит, что IBM предъявили иск в части использования Linux. Директор звонит своему юридическому советнику и спрашивает: «У нас есть здесь проблема?» На что советник отвечает: «Я не знаю, но выясню». Он звонит ИТ-директору и говорит: «Мы что, правда используем этот Linux?» ИТ-директор произносит: «Я перезвоню». И звонит всем своим подчиненным по очереди, с вопросом: «Мы же не используем это, верно?» На что они отвечают: «Ну конечно, используем, босс! Во всех филиалах!» ИТ-директор говорит: «Прекратите!» На что у него интересуются: «Вы хотите остановить бизнес? Не использовать маршрутизаторы и DNS?»

И после этого все решают позвонить в IBM, которая хранит молчание. И кто-то догадался позвонить мне – и я потратил большую часть времени в 2004 и 2005 году, курсируя от одной большой компании к другой, оказавшись в гуще драки между генеральным советником и ИТ-директором. Один говорил: «Выключите», другой отвечал: «Это уже невозможно». Никто не хотел решать проблему; людям платили за их работу – и они работали. И все больше и больше использовали Linux.

«Microsoft потратила 15 лет, раздавая сертификаты, которые можно повесить на стену»

— И это хорошая стратегия. И не мы ее изобрели – это просто случилось. Но мы можем ее использовать – особенно там, где могут возникнуть проблемы. Дайте им хорошее ПО, сделайте их своими клиентами – и они будут работать на вас. Давайте взглянем на Linux с точки зрения единственного клиента в отношении любого информационного продукта. Конечно, большинство серверов уже работают на СПО – поэтому Microsoft и является компанией клиентов, ведь вы не заставите людей использовать плохие серверы. Но на стороне клиента до сих пор стоит Windows и присутствует партнерство Microsoft. По сути дела, клиенты становятся быстрее, производительнее и меньше. Но те юристы, которые хотят осуществлять работу на РС, хотят получать информацию и на смартфонах – а там Windows нет. Производители мобильной продукции по сути дела сломали модель Windows как единственного клиентского ПО. Вот правило, которого я придерживаюсь: когда технология на моей стороне, я предпочитаю как можно меньше говорить о праве. Я хочу, чтобы что-то было сделано – подтолкнуть технологию, за которой последует закон. Давайте поможем судьям следовать прогрессу – а остальное последует.

Нередок тот момент, когда сами технологи становятся проблемой. Microsoft потратила 15 лет, раздавая сертификаты, которые можно повесить на стену, и карьера этих людей полностью зависела от Microsoft. Если такой человек станет «камнем преткновения», он не захочет никаких перемен – даже к лучшему для своего работодателя. Если говорить о Конституционном суде, то я меньше всего беспокоюсь о судьях и больше – о системном администраторе. Именно он должен иметь причины для изменений… Я жду детей, которые вырастут и пойдут работать системными администраторами. Поэтому школы так важны. Нам по сути дела нужны две вещи: люди в старших классах средней школы, которые могут научить детей использовать СПО, поскольку через пять лет у нас будет «рабочий класс» сисадминов, которые выросли на нашей системе. И другая необходимая нам вещь – мобильные устройства на СПО, с которыми дети смогут играть. Ведь когда у ребенка в кармане лежит ИТ-лаборатория, у нас не будет причин беспокоиться о технологии, которую он выберет в будущем.

Иными словами, здесь существует социальное решение с использованием СПО и определенных коммерческих мотиваций. А юристы как-нибудь догонят.